Номер газеты «Правда» от 24 октября 1943 года выглядел необычно: на одной из его страниц были помещены пять фотографий, запечатлевших последние минуты жизни партизанки-разведчицы Зои Космодемьянской, казненной гитлеровскими палачами в подмосковной деревне Петрищево 29 ноября 1941 года. Здесь же был опубликован очерк военного корреспондента «Правды» Петра Лидова «Пять немецких фотографий». Петр Александрович Лидов - автор опубликованных ранее в этой газете очерков «Таня» и «Кто была Таня». Это были первые материалы о подвиге бесстрашной московской школьницы.
Потрясающие по эмоциональному воздействию документальные фотоснимки опубликовали газеты «Известия», «Комсомольская правда», «Красная звезда», а также ряд средств массовой информации стран антигитлеровской коалиции. Возмущение фашистскими варварами было беспредельным: ведь с начала Великой Отечественной войны прошло не так уж много времени, а гитлеровские палачи показали себя во всей своей варварской красе. А впереди были известия о таких «фабриках смерти», как Освенцим, Майданек, Треблинка, Саласпилс, Бабий Яр… Только на территории СССР было создано несколько сотен лагерей смерти, где были методично умерщвлены миллионы безвинных людей.
Но все это будет позже. А в те дни чудовищные фотографии казни московской школьницы взывали к мести, наполняли сердца наших воинов всесокрушающим гневом, звали на подвиг.
Уже 27 октября 1943 года газета «Правда» сообщила: «Части энского соединения добивают в ожесточенных боях остатки 197-й немецкой пехотной дивизии, офицеры и солдаты которой в ноябре 1941 года в подмосковной деревне Петрищево замучили и убили отважную партизанку Зою Космодемьянскую. Опубликованные в «Правде» пять немецких фотоснимков расправы над Зоей вызвали новую волну гнева наших бойцов. Здесь отважно сражается и мстит за сестру брат Зои - комсомолец-танкист гвардии лейтенант Космодемьянский. В последнем бою экипаж танка КВ под командованием тов. Космодемьянского первым ворвался во вражескую оборону, расстреливая и давя гусеницами гитлеровцев. Майор Г.Вершинин».
Во фронтовой газете «На врага» 29 октября была напечатана заметка Александра Космодемьянского «Я мщу убийцам моей сестры». Есть там такие слова: «Когда бой стих, нам принесли газеты. Я взглянул на фотографии и содрогнулся. Я увидел снимки казни Зои... Злоба поднялась во мне с новой силой. И я еще раз поклялся отомстить палачам». И он сдержал свою клятву.
...Гитлеровские убийцы, экзекуторы и поджигатели «работали» на нашей земле без выходных, не покладая рук. Они убивали наших детей, расстреливали военнопленных, вешали партизан... И все эти злодеяния фотографировали на память как свидетельства своей «доблести».
Так было и в деревне Петрищево. Зоя шла с гордо поднятой головой на эшафот. А в это время садистская рука фашиста щелкала затвором «кодака», торопясь зафиксировать свой «подвиг». И, наверное, охочему на славу выродку и в голову не приходило, что эта прекрасная девушка, подвергнутая зверским пыткам, но несломленная, идя к порогу физической смерти, приближалась не к виселице, которую так старательно ловил в кадр немецкий фотолюбитель с окровавленными руками, а к началу своего бессмертия.
Не думал фашистский выродок, что пройдет не так уж много времени, и эти кадры будут обличать не только фашистский «новый порядок», но и станут свидетельством мужества и бесстрашия юной советской патриотки. Но фашист не ушел от расплаты: он был сражен пулей советского бойца в августе 1943 года в бою у смоленской деревни Потапово. А в его полевой сумке были найдены фотографии казни Зои Космодемьянской.
Но кто он, советский солдат, который убил одного из палачей отважной комсомолки? При каких обстоятельствах свершилась святая месть?
К сожалению, ни Петр Александрович Лидов в своих очерках о Зое, ни Любовь Тимофеевна Космодемьянская в своей «Повести о Зое и Шуре», не называют фамилии солдата, совершившего акт возмездия.
Так, П.А. Лидов свой очерк «Пять немецких фотографий», помещенный в «Правде» в номере от 24 октября 1943 года, начинает так: «Фотографические снимки, которые помещены здесь, найдены в бумажнике у офицера германской армии, убитого советским бойцом осенью 1943 года под деревней Потапово, близ Ельни. На них запечатлены минуты казни Зои Анатольевны Космодемьянской». И все.
В своей «Повести о Зое и Шуре» Любовь Тимофеевна Космодемьянская пишет: «День 24 октября 1943 года принес мне новое испытание. В газете были помещены пять фотографий: их нашли у гитлеровского офицера, убитого советским бойцом под деревней Потапово, близ Смоленска. Фашист сфотографировал убийство Зои, ее последние минуты. Я увидела виселицу на снегу, увидела мою Зою, мою девочку среди гитлеровцев, доску с надписью «Поджигатель» на ее груди... - и тех, кто пытал и мучил ее... Эти снимки, казалось, кричали: «Смотри, как ее мучили! Смотри и будь молчаливым свидетелем ее гибели, переживи снова всю боль, всю муку - ее и свою...»
Фамилия героя долгое время оставалась неизвестной. Как-то в печати промелькнуло сообщение о том, что палача-фотографа убил младший сержант из 104-го полка 62-ой стрелковой дивизии Павел Бондарев и нашел у него знаменитые фотографии. Подробностей тех событий не сообщалось.
Где-то осенью 1979 года мне позвонил тогдашний директор музея Зои Космодемьянской в деревне Петрищево Валерий Мулин и сообщил, что к ним пришло письмо с Украины от самого Павла Бондарева с рассказом о боях возле смоленской деревни Потапово.
Я понесся в музей, чтобы поскорее ознакомиться с бесценным материалом. Оказалось, что письмо написал не сам Павел Бондарев, а по его просьбе учительница Свистуновской школы Сватовского района Ворошиловградской области Р.П. Ковалева. Она сообщила, что П.Г. Бондарев - человек малограмотный и пожилой, и поэтому сам написать не может, но рассказал ей много интересного о своей фронтовой жизни, в частности, о своем участии в боях у деревни Потапово.
В том бою младший сержант Бондарев ворвался с товарищами во вражескую траншею, сразил из автомата нескольких гитлеровцев, в том числе немецкого офицера, в полевой сумке которого были обнаружены фотографии казни Зои Космодемьянской. Считалось, что в том бою Павел Бондарев погиб. Но он выжил, участвовал в освобождении Белоруссии, брал Варшаву. После войны вернулся в родные края, трудился в колхозе.
- Павел Григорьевич Бондарев, - написала о нем сельская учительница Р.П. Ковалева, - человек очень скромный. Он воевал честно, как и трудился, не думая о почестях и наградах...
В свое время краеведы Тучковской средней школы №2 просили военного комиссара Ворошиловградского областного военкомата генерал-майора Сапоженкова ходатайствовать о присуждении П.Г. Бондареву государственной награды. Генерал ходатайство тучковских школьников поддержал. Но чем закончилось это дело, осталось неизвестно. А жаль!
Тот факт, что немецкого офицера убил Павел Бондарев и нашел у него фотографии казни Зои Космодемьянской, подтверждает в своих воспоминаниях «Штурмуем оборону противника» командир полка 62-й стрелковой дивизии майор В.П. Славнов.
На основании этого письма и некоторых других документов я написал очерк о П. Бондареве. Он прошел по каналам Телеграфного агентства Советского Союза, где я тогда работал, и был опубликован в ряде газет, в том числе и в «Красной звезде». Я был горд за установленную, как мне казалось, истину в неясном прежде вопросе.
Однако очень скоро меня постигло разочарование. В ТАСС поступило довольно сердитое письмо из Риги от В.И. Коротких, в котором он обвинил меня в том, что я дезинформирую читателей, так как по его сведениям, немецкого офицера убил не младший сержант Павел Бондарев, а рядовой комсомольской штурмовой бригады Иван Громак.
Я ответил автору письма, что мой очерк написан в основном на основании документов, хранящихся в музее Зои Космодемьянской в деревне Петрищево. И другими сведениями о тех, кто отомстил фашистским палачам за Зою, в том числе и об Иване Громаке, музей не располагает. И посоветовал ему обратиться по этому вопросу к директору музея В.В. Мулину, если он хочет получить более подробную информацию по интересующему его делу.
После этого письма я более внимательно просмотрел имевшиеся у меня материалы о Павле Бондареве и обнаружил множество нестыковок. Одни называют П. Бондарева младшим сержантом, командиром отделения, другие (путеводитель «Музей в Петрищеве») - рядовым. В этом же издании говорится, что П. Бондарев убил не офицера, а унтер-офицера и даже называются его имя и фамилия - Курт Овелц. В других изданиях сообщается, что младший сержант убил немецкого офицера. Полная разноголосица и в том, где были найдены эти снимки - в кармане офицера, в бумажнике или в полевой сумке?
Но это, можно сказать, мелкие неточности, не меняющие сути вопроса. Главное же состоит в том, что пока нет полной ясности в том, кто же конкретно совершил акт возмездия над палачом-фотолюбителем.
В результате создалась довольно парадоксальная ситуация. В музее Зои Космодемьянской в Петрищеве во время экскурсий называют имя Павла Бондарева (я это сам слышал). Что-то есть о нем и в экспозиции музея. А в музее села Осино-Гай Тамбовской области, на родине Зои, мстителем безоговорочно считают рядового комсомольской штурмовой бригады Ивана Громака. Об этом мне написал директор музея С.И. Полянский. Он также сообщил, что в 1972 году И. Громак прислал в их музей статью из журнала ЦК Компартии Украины «Под знаменем ленинизма» за ноябрь 1972 года, в которой рассказывается о его подвиге, и свою фотографию в военной форме с орденами и медалями на груди, а также сообщил, что якобы у него есть фотоаппарат и пленка, которые он отбил у немецкого офицера, убитого им. К сожалению, пишет С.И. Полянский, следы этих реликвий где-то затерялись.
Иван Григорьевич Громак заслуживает того, чтобы о нем рассказать более подробно.
...Летом 1943 года на пути к Смоленску особенно тяжелые бои развернулись за высоту 244,3 у деревни Потапово. В числе других частей здесь геройски сражалась комсомольская штурмовая бригада. В ее составе воевал молодой бронебойщик Иван Громак. Несмотря на свои 19 лет, это был уже опытный, обстрелянный воин. С четырнадцати лет паренек из украинского села Новоалексеевка Запорожской области служил юнгой на линкоре «Красный Кавказ». На рассвете 22 июня 1941 года увидел взрывы немецких бомб на севастопольском рейде. А через месяц вступил добровольцем в комсомольский инженерный полк, сменил бескозырку на пилотку. Юный сапер закладывал мины на передовой, возводил мосты на реках. С этой воинской частью, ставшей вскоре штурмовой бригадой, Иван Громак пройдет тяжелый путь первых лет войны, будет защищать кавказские перевалы, здесь испытает радость первых побед...
В 1943 году бригаду перебросят на Западный фронт, в район Смоленска. Душной августовской ночью прозвучал сигнал атаки. До первой траншеи оставалось метров полтораста, как вдруг слева застрочил вражеский пулемет, подкосив первую цепь наших атакующих бойцов. Иван Громак упал, прильнув к прицелу своего противотанкового ружья. Успел только заметить, как после его выстрела пулемет замолчал. Но в тот же момент яростно застрочил другой немецкий пулемет, справа. И снова Иван ударил бронебойным. Все ближе вражеские траншеи. Но тут откуда-то выполз вражеский танк. Лишь на минуту подставил он борт с черным крестом, и этого оказалось достаточно, чтобы бронебойщик поразил его с первого выстрела.
Наши бойцы ворвались во вражеские траншеи. Завязалась ожесточенная рукопашная схватка. К ногам Громака упала граната, Иван успел схватить её и бросить в гитлеровцев. Перед ним взорвалась еще одна граната. Осколками в щепки разбило противотанковое ружье. В тело бойца впились десятки раскаленных игл, но руки были целы. Перед нашим раненым бойцом появились двое фашистов. Еще секунда и погиб бы безоружный раненный советский солдат. Мгновения решали его судьбу. Иван схватил правой рукой лежавшую на бруствере саперную лопату и ударил ею по голове солдата. А левой выхватил из-за пояса финский нож и всадил его в сердце гитлеровскому офицеру. На боку у того висел полевой планшет. Иван снял с офицера планшет, заглянул в него и увидел какие-то фотографии, разглядеть их не успел: от потери крови потерял сознание.
Очнулся в медсанбате. Первым делом спросил: «Где документы? Где немецкая сумка с фотографиями?»
- Взяли в политотдел бригады, - сказала медсестра. Там были какие-то фотографии и карты...
Вот и все, что узнал тогда Иван Громак. Услышанному не придал особого значения: мало ли фотографий таскают немцы с собой? А вот карты могут быть ценными для командования.
После выздоровления Иван в родную бригаду не вернулся, стал танкистом. Не знал, что за бой под Смоленском был награжден орденом Красного Знамени, который получил только в 1948 году. Не знал и того, что вскоре после боев за деревню Потаповово во фронтовой газете появилось стихотворение поэта Александра Твардовского «Иван Громак», в котором он восславил подвиг рядового бойца (это стихотворение вошло во все поэтические сборники А. Твардовского). Но герой этого стихотворения прочитал о себе только после войны.
Спустя два месяца после памятного боя снимки из планшета немецкого офицера из Политуправления Западного фронта были доставлены в газету «Правда». О них узнала вся страна. Но имя бойца, добывшего эти фотографии, осталось неизвестным.
А Громак дошел с боями до Берлина, много раз горел в танке, получил две контузии и три тяжелых ранения. Дважды его хоронили заживо. Но выжил солдат. Участвовал в Параде Победы 24 июня 1945 года на Красной площади в Москве. Воевал с японцами.
Он никогда не рассказывал о том, что в бою у деревни Потапово отомстил за Зою, уничтожив одного из ее палачей. Да он и сам не знал, что на фотографиях, которые он видел лишь одно мгновение, была Зоя Космодемьянская. Что это были за снимки, Иван Громак узнал только через 23 года после тех памятных событий. Об этом ему рассказали однополчане, когда собрались в Москве на встречу ветеранов комсомольской штурмовой бригады.
Удалось мне найти и другие сведения о знаменитых пяти фотографиях. Так, в апреле 1986 года в газете «Красная звезда» была опубликована небольшая заметка «С именем Зои». В ней, в частности, говорилось:
- В годы Великой Отечественной войны выпускник Всесоюзного государственного института кинематографии И. Пикман был сотрудником газеты 21-й армии «Боевой натиск». Молодому фотографу приходилось много снимать в боевых условиях. Но особенно запомнился ему эпизод, прямо не связанный с работой фотожурналиста.
Как-то с передовой в редакцию принесли целый мешок писем и фотографий, взятых у убитых гитлеровцев. Перебирая снимки, сержант Пикман обратил внимание на конверт из слюды, в котором лежали пять фотографий. Первым впечатлением было то, что немцы ведут на казнь подростка. Пикман показал фотографии своему товарищу. В ответ тот достал брошюру с очерком П. Лидова «Таня». Родилось предположение, что на фотографиях - Зоя Космодемьянская. Редактор армейской газеты А. Корбовский командировал репортеров в Москву: от Ельни, где располагалась редакция газеты, до Москвы было не так уж и далеко. Журналисты хотели найти мать Зои и показать ей фотографии.
Дом на улице Горького, где жила Любовь Тимофеевна Космодемьянская, они разыскали быстро через адресное бюро. Мать Зои рассматривала фотографии долго, была очень взволнованна и смогла произнести лишь одну фразу: «Одежду ей, видимо, партизаны выдали».
Так завершился волнующий поиск. Пять фотографий под общим заголовком «Отомстите за Зою» были впервые опубликованы в «Боевом натиске», а затем появились в «Правде», «Известиях», «Красной звезде»…
Все эти сообщения роднит то, что в них упоминаются события, которые происходили в одном месте - в районе деревни Потапово Смоленской области в августе 1943 года, когда были разгромлены остатки 332-го немецкого пехотного полка, офицеры и солдаты которого совершили в подмосковной деревне Петрищево кровавое преступление и запечатлели его на фотопленку.
Оставался еще один шанс установить истину. Авторы всех сообщений пишут о том, что фотографии казни Зои Космодемьянской были переданы в политотделы 62-й стрелковой дивизии, комсомольской штурмовой бригады, 21-й армии и в Политуправление Западного фронта, а через некоторое время их отослали в редакцию газеты «Правда», и они были опубликованы в номере от 24 октября 1943 года.
Написал письмо в «Правду» с просьбой установить, откуда и от кого поступили эти фотографии в газету. Может быть, есть какое-то упоминание об этом в номере от 24 октября 1943 года. В случае положительного ответа становилось бы ясно, из какой воинской части поступили фотоснимки и кто совершил акт возмездия.
Но меня ждало очередное разочарование. Мой старый знакомый, обозреватель «Правды» Виктор Стефанович Кожемяко сообщил мне по телефону, что он внимательно просмотрел ряд номеров газеты, в том числе и от 24 ноября 1943 года, но нигде не нашел ответа на интересующие меня вопросы. То есть, нигде нет ссылок, от кого поступили фотографии, и как фамилия бойца, убившего палача Зои Космодемьянской.
Так кто же конкретно из наших бойцов совершил акт возмездия?
На мой взгляд, неразбериха в этом вопросе возникла из-за того, что казнь Зои Космодемьянской фотографировал не один, а несколько фотографов-палачей. Я это хорошо помню, когда видел в деревне Петрищево казнь бесстрашной девушки. Да и художники Кукрыниксы на своей знаменитой картине «Таня», хранящейся в Государственной Третьяковской галерее, изобразили двух немецких фотолюбителей. Но мне кажется, что их было больше. Вполне возможно, что фотографии казни Зои были не у одного, а у нескольких гитлеровцев, уничтоженных нашими бойцами.
В подтверждение этой версии хочу привести несколько убедительных свидетельств.
Так, директор музея Зои Космодемьянской в деревне Петрищево Н.С. Ефименкова рассказала, что в 1991 году в их музей поступила шестая фотография казни Зои. Ее передал сын фронтовика Ю.Е.Дубинкина, сражавшегося под Смоленском. Этот снимок ветеран нашел у убитого в бою немецкого офицера. Долгое время бывший солдат хранил ее у себя, а перед смертью попросил своего сына передать реликвию в петрищевский музей.
Мать Зои Любовь Тимофеевна Космодемьянская обратилась с письмом в Министерство иностранных дел СССР. В нем она писала:
«Уважаемые товарищи! Московскую школу ордена Трудового Красного Знамени №201, в ней учились мои дети Зоя и Шура, и теперь школа носит их имена, посещают делегации со всех концов Земли. Несколько лет назад, осматривая школьный музей боевой славы, гости из Дании и Швеции сообщили директору школы Н.А. Борисову, что у них в стране известны 12 снимков казни моей Зои. Это дает основание предполагать, что трагический час фотографировал не один убийца-фашист.
Мне очень трудно об этом писать. Но мысль о том, что есть еще неизвестные свидетельства мужественной смерти моей дочери, не оставляет меня.
Дорогие товарищи! Я сердечно прошу вас с помощью пресс-атташе наших советских посольств в Дании и Швеции отыскать эти неизвестные снимки (они печатались в журналах одной из указанных стран 6-10 лет назад) и предоставить в распоряжение музея боевой славы.
Вы, несомненно, согласитесь со мной, что все связанное с жизнью, мужественной борьбой и смертью юных героев, должно быть достоянием Родины.
С глубоким уважением,
Л.Т. Космодемьянская».
К сожалению мне не удалось установить, когда было написано это письмо. Также не нашел я сведений о том, что на свой запрос Л.Т. Космодемьянская получила ответ. Было ли снимков действительно 12 или только 6 известных?
Важную информацию по интересующей меня теме я получил от известного рузского краеведа, ныне покойного директора Тучковской средней школы №2 П.Ф. Дужева. Петр Федорович рассказал:
- В нашу школу пришло письмо от майора в отставке Ивана Васильевича Моторного, проживающего в настоящее время в городе Новомосковске Тульской области. Письмо это Иван Васильевич написал в порядке отклика и дополнения к нашим сообщениям о том, как сержант Бондарев уничтожил гитлеровца и у него в полевой сумке нашел фотографии момента казни Зои Космодемьянской.
Он пишет: «Хочу сообщить вам, что в январе 1944 года под Витебском 33-я и 5-я армии вели кровопролитные бои за освобождение города. В один из дней через нашу оборону просочилась в тыл группа немецких солдат, примерно два взвода, которые были взяты в плен. Когда пленных привели в штаб полка, и стали их обыскивать, то у одного из них были обнаружены фотографии, на которых запечатлена казнь Зои Космодемьянской. Владелец фотографии оказался одним из палачей Зои. Он был осужден военным трибуналом к смертной казни через повешение и повешен в деревне Погостище, которая находилась на дороге Смоленск-Витебск, в 20 километрах не доезжая до г. Витебска.
В деревне Погостище в то время уцелело только два дома и местных жителей не было, они были отправлены на 25 километров в тыл наших войск. Не знаю, кем был осужденный немец, рядовым или офицером, но осужден он мог быть военным трибуналом одной из дивизий 33-й армии».
П.Ф. Дужев делает такое заключение из этого сообщения: «По-видимому, И.В. Моторный правдиво сообщает увиденное им много лет назад у деревни Погостище. Остается неясным: куда попала та самая серия фотографий, изъятых у немца-палача под Витебском? Если в архивах удастся найти судебное дело того трибунала, осудившего палача на смерть, то могут быть выяснены многие подробности героической гибели Зои Космодемьянской и зверств фашистских палачей...»
К сожалению, смерть не дала возможности Петру Федоровичу Дужеву осуществить задуманное.
Уже упоминавшийся мною командир полка 62-й стрелковой дивизии майор В.П. Славнов в своих воспоминаниях «Штурмуем оборону противника» пишет:
«В тот же день (13 августа 1943 года - А.С.) мне передали пачку снимков, изъятую у убитого фашиста (Целую пачку, а не отдельные фотографии!). Я долго не мог от них оторваться. Зима. На виселице, в окружении палачей, девушка с коротко стриженными волосами. Девушка наша. Но кто она? - спросил секретарь партбюро полка Н.А. Власов, рассматривавший со мной фотокарточки.
- Передайте их в политотдел дивизии, там разберутся, - говорю ему. Кстати, такие же снимки изъял у убитого гитлеровца сержант 104-го стрелкового полка Павел Бондарев. В горячке боя мы забыли о них.
Грустную находку переслали в Москву. А когда мы уже вступили на территорию Белоруссии, ко мне в руки попала одна из центральных газет. В ней я увидел знакомый снимок. Эта была Зоя Космодемьянская».
Таковы итоги моих долгих, кропотливых поисков.
Закончить это скорбное повествование мне хочется словами матери героини Любови Тимофеевны Космодемьянской из ее книги «Повесть о Зое и Шуре»: «Пусть тот, кто прочтет эту книгу, вспомнит страшный немецкий снимок, лицо Зои. И он увидит: Зоя - победительница. Ее убийцы - ничто перед нею. С нею – высокое, прекрасное, святое, все человеческое, вся правда и чистота мира. Это не умирает, не может умереть. А они - в них нет ничего человеческого. Они не люди. Они даже не звери – они фашисты. Они заживо мертвы. Сегодня, завтра, через тысячу лет их имена, самые их могилы будут ненавистны и омерзительны людям».
Анатолий Сивцов