В годы Первой мировой...

Толстая М.А. В годы Первой мировой...

// Страницы истории Подмосковья: Учебное пособие.

 Выпуск 3. Коломна, 2001. С.38-44.

                Первая мировая война, названная современниками «великой»{1}, относится к числу войн, которые подвергались замалчиванию и искажениям в сознании россиян. Несмотря на множество публикаций, мы больше знаем о ней как войне империалистической. Попробуем с точки зрения исторической ретроспективы взглянуть на неё более объективно, на примере Московской губернии.

                К началу войны на территории губернии насчитывалось 1,884 млн. жителей, проживавших в 13 уездах, 17 городах и двух посадах{2}. Она оставалась наиболее промышленной частью империи - 1467 предприятий Московской губернии давали 19% промышленной продукции России. Основу промышленного развития губернии составляла текстильная промышленность, наиболее развитая в Богородском и Серпуховском уездах. Центром машиностроения оставались города Коломна, Подольск, Люберцы. Всего из 632 машиностроительных предприятий России на Московскую губ. приходилось 56 (опережала ее только Петроградская губ. - 71 предприятие){3}. Ручной труд вытеснялся машинами, которые применялись даже в производстве фарфоровых изделий в Гжельской волости Бронницкого уезда. Уровень промышленного развития Московской губ., в целом, её городов и уездов (без Московского) к 1914 г. представлен таблицей 1{4}.

       Манифест о войне императора Николая II был, как и по всей России, поддержан жителями Московской губернии. Газета «Московские губернские ведомости» 2 августа 1914 г., на следующий день после объявления войны, писала: «Пусть каждый работает за себя и за ушедшего, пусть нивы русской земли не оскудеют, как не оскудела она героями и добрыми людьми»{5}.
        С первых дней войны началась перестройка промышленности на выпуск нужной фронту продукции. К январю 1916 г. военная продукция, к примеру, на Коломенском машиностроительном заводе составляла 93,5% всех заказов: завод выпускал военно-полевые паровозы, судовые дизели, минные транспорты, пулеметные двуколки, зарядные ящики, стаканы для артиллерийских снарядов и др.{6} Главное артиллерийское управление и «Т-во мануфактур Викула Морозова с сыновьями» заключили договор о поставке запальных стаканов для фугасных гранат{7}.

Создавались и новые предприятия - Московский Биржевой комитет приступил к строительству военного завода по выпуску снарядов{8}. На заводе «Зингер и К°» в Подольске были реквизированы станки, необходимые для Тульского оружейного завода{9}. Всего выпуск военной продукции осуществлялся на 16 предприятиях Московской губ.{10} Рост промышленности происходил также за счет перевода в Центр предприятий из прибалтийского и западных регионов России; общее число машиностроительных и металлообрабатывающих предприятий в губернии выросло до 211{11}. [111]

 В начале войны Общество заводчиков и фабрикантов Московского промышленного района под руководством Ю.П. Гужона выступило с предложением правительству пересмотреть таможенные ставки на ввоз машин. В статье "Торгово-промышленная жизнь» говорилось о необходимости перехода к новой протекционистской системе, которая «только и может освободить русскую промышленность от иностранной зависимости, поставить ее на прочную основу, даст ей возможность непрерывно развиваться и крепнуть»{12}. Реализация таких предложений способствовала росту прибылей предпринимателей в годы войны.
            Правительство усилило надзор за деятельностью заводов и фабрик, выполняющих военные заказы. В 1915 г. был повышен на 50% основной промысловый налог на торговые заведения, увеличен налог с капитала, но он не должен был превышать 30% с прибыли{13}.
            На промышленных предприятиях была установлена помощь семьям призванных в армию рабочих и служащих (в размере половины оклада призванного работника). Циркуляром правительства от 31 июля 1914г.[39] повсеместно вводилась такса (т.е. точные расценки) на продукты питания. В Московской губернии установленные твердые цены пересматривались 2 раза в месяц. За нарушение торговцам грозил штраф в 3 тыс. руб. и трехмесячный арест{14}.

Это постановление привело к исчезновению с рынков продуктов с низкими ценами, развитию спекуляции, смещению торговых путей, бесцельному загромождению транспорта. Закон 17 февраля 1915 г. предоставил местным гражданским и военным властям право запрещать вывоз продуктов, проводить закупку продовольствия и реквизиции по пониженным расценкам. Так, саратовский губернатор отказал в вывозе из губернии в г. Дмитров партии ржи и муки{15}. Этот закон нанес вред экономической жизни, ибо разбивал страну на изолированные районы и способствовал повышению потребительских цен. Городские центры стали видеть выход в развитии муниципальной торговли, в создании муниципальных складов. Всё это угрожало губернии продовольственным кризисом уже в 1915 г. Из, Богородска, Звенигорода, Коломны, Можайска, Павловского Посада, Серпухова в адрес московского губернатора шли телеграммы с просьбой содействовать отправке по железной дороге муки и зерна, закупленных в Тамбовской губ., Сызрани и др. В телеграммах сообщалось, что запасов продовольствия в городах осталось на несколько дней{16}.
            Массовый призыв в армию рабочих способствовал изменению состава подмосковного рабочего класса, увеличению использования женского и детского труда. Если в 1913 г. мужчины на заводах и фабриках составляли 56,5% и женщины 32,3% рабочих, то в 1917 г. доля мужчин уменьшилась до 42,2%, а доля женщин, напротив, возросла до 44,85%. Дефицит рабочих рук привел к увеличению в два раза числа работающих подростков - до 111070 чел.{17}.
            Несмотря на бурное развитие промышленности Московская губ. оставалась аграрно-индустриальной областью, большинство населения которой занималось сельским хозяйством. Земельные владения за годы столыпинской реформы и войны претерпели незначительные изменения. К 1914 г. в среднем на крестьянскую душу приходилось по 2,3 десятины, 20,3% крестьянских хозяйств оказались безземельными, треть – безлошадными{18}.
            2 августа 1914 г. московский губернатор обратился к сельскому населению губернии. В обращении говорилось о необходимости работать за двоих и помогать соседям, об обеспечении казенным пособием семей военнослужащих, об отпуске на льготных условиях топлива. Для помощи в уборке урожая осенью 1914 г. создавались бесплатные прокатные пункты и станции молотилок, сортировочных и зерноочистительных машин. Трудности для крестьян усугублялись новыми повинностями по строительству военных сооружений и стратегических железных дорог. Из Клина, например, были направлены 250 землекопов на строительство железной дороги на ст. Изборск Псковской губ.{19}

В более тяжелом положении оказались четыре западных уезда Московской губ., входившие в Минский военный округ - Волоколамский, Можайский, Верейский, Рузский. Они должны были отправить на окопные работы близ г. Дрисса Витебской губернии 3000 рабочих и 300 подвод{20}. К[40]выполнению этих работ крестьяне отнеслись «с полным сознанием важности и необходимости, случаи отказа носили единичный характер»{21}.
            Одним из главных вопросов стало снабжение топливом, ибо заготовки леса сократились. Самыми лесистыми были указанные выше четыре западных уезда, в которых создавались специальные бригады по заготовке леса. К этой работе было привлечено 1958 человек: 262 - из Рузского, 928 - из Волоколамского, 284 - из Верейского, 484 - из Можайского уездов{22}.
            Московская губерния активно участвовала в сушке овощей для армии. Так, «Товарищество Рябовской мануфактуры» в Серпуховском уезде бесплатно предоставило помещение и 10 сушильных аппаратов по чертежам инженера Н.И. Полевицкого. И хотя выход сушеных овощей был невелик - 10-12%, это помогало в обеспечении армии продовольствием.
            В годы войны значительную помощь армии оказывали земства. Для этой цели на местах были созданы уездные комитеты, состоящие из пяти человек, трое из которых были представителями кооперативов. Работа координировалась губернским комитетом, в который вошли по одному представителю от всех уездов. На чрезвычайных сессиях земских собраний принимались постановления об организации помощи больным и раненым воинам, семьям военнослужащих, об участии в расходах по созданию ополчения, о мерах против чрезвычайного повышения цен{23}.
            В снабжение армии существенный вклад внесло подмосковные кооперативы. К 1915 г. в губернии насчитывалось 35 кустарных кооперативов, общий торговый оборот которых составил 1 млн. руб. Кроме кустарных кооперативов создавались кредитные кооперативы и общества потребителей. Только в Коломенском уезде было 13 кредитных кооперативов и 21 общество потребителей. Они организовали шитье сапог, изготовление конной упряжи, металлических пуговиц и др.{24} Перестроили свою работу Марфинская кроватная артель, Хотьковское общество кустарей столярно-резного производства и др. Кооперативы брали на себя производство такой продукции, которая раньше ввозилась из-за границы. Отметим, что в помощь кооперативам губернская земская управа выделяла деньги и инструкторов{25}.
  И все-таки следует сказать, что в 1914 г. общественная помощь фронту была недостаточной. Главной причиной этого явилось противодействие со стороны правительства, которое, надеясь на краткосрочность войны, стремилось сохранить в тайне выявившиеся недостатки внутренней организации. И лишь в 1915 г. неудачи на фронте в Галиции и наступление германских войск вглубь империи заставили власти перейти к мобилизации всех производительных сил России, созвать Государственную Думу, обновить состав правительства и, наконец, принять помощь общественных сил. В мае 1915 г. был созван съезд представителей торговли и промышленности, в марте-сентябре прошли городской и земский съезды. Появились новые формы взаимодействия власти и общества: Центральный и районные военно-промышленные комитеты, Союз земств и городов, на местах создавались «обывательские комитеты» и «попечительства», способствовавшие помощи армии.[41]
            2 августа 1914 г. Российское общество Красного креста выпустило «Обращение о благотворительной помощи деньгами, бельем, продовольствием армии и всем пострадавшим в годы войны», которое нашло отклик среди населения Московской губернии. Примечательно, что благотворительная помощь предназначалась не только армии и русскому населению прифронтовой полосы, но и распространялась на пострадавшие от германской агрессии народы Бельгии, Польши, Сербии, Черногории.
            Первым откликнулось купечество, ассигновав 300 тыс. руб.{26} В газете «Московские губернские ведомости» печатались списки пожертвований от волостей и уездов губернии. И хотя эти суммы были невелики, они шли от самого сердца русского народа, были выражением его патриотизма. Так, Федосьинская волостная управа Коломенского уезда пожертвовала 25 руб., Горобовское волостное правление Рузского уезда - 50 руб., Ягунинское волостное правление Звенигородского уезда - 40 руб., общество крестьян деревни Булаково Дмитровского уезда - 10 руб., Пушкинский волостной сход Серпуховского уезда - 100 руб.{27}
            Были взносы и от отдельных лиц разных сословий. Так, землевладелец Чернышев, ранее много жертвовавший Московскому уездному земству, передал Московскому губернскому земству землю и капитал на сооружение дома инвалидов (на 200 человек){28}. Дворянин Зубалов пожертвовал полмиллиона рублей на нужды раненых, а имение и дом - под лазарет{29}.
            Не осталась в стороне и русская православная церковь. Троице-Сергиева лавра не раз жертвовала на нужды армии, раненых и увечных. В самом начале войны было передано для раненых 100 тыс. руб., при монастыре в Сергиевом Посаде устроен госпиталь на 160 человек с полным содержанием{30}. Среди архивных документов находятся ведомости об отчислениях служащими различных предприятий средств в пользу жертв войны, и в том числе ведомости «Т-ва мануфактур Викула Морозова с сыновьями». В них указаны суммы помесячных взносов - от 4 руб. 33 коп. до 60 коп. На фронт отправляли подарки, а оттуда шли искренние благодарственные письма{31}.
            Таким образом, факты первых месяцев войны свидетельствуют о патриотическом подъеме в российском обществе, выраженном желании людей из различных социальных групп оказать помощь армии, фронту, стране.
            Однако продовольственный кризис 1915 года и неудачи на фронте способствовали росту недовольства, как среди населения Московской губернии, так и России в целом. Вероятно, этим и объясняется отправление в земства именно весной 1915 г. «опросных книжек» для выяснения общественного мнения на местах{32}. Несмотря на надбавку к заработной плате от 15 до 25% жизненный уровень рабочих значительно снизился, т.к. цены возросли в 4-5 раз, а рабочий день увеличился с 10,5 до 12-13 часов.
            Как результат, с 1915 г. начались волнения рабочих. В первых выступлениях присутствовал налет шовинизма: рабочие Коломенского завода, Воскресенской мануфактуры, фабрики Коншина требовали удаление с заводов лиц немецкой национальности. С осени 1915 г. участились стачки экономического характера, они произошли на Богородско-Глуховской [42]мануфактуре и Павловском посаде. Всего в Московской губернии с августа 1914 г. по январь 1917 г. произошло 188 стачек с 188409 участниками{33}. Отдельные политические стачки были направлены не против войны, а против реакционных мероприятий правительства, роспуска Думы. И лишь в 1917 г. стачки стали почти исключительно политическими. На пленарном собрании военно-промышленного комитета Московской губернии (председатель П.П. Рябушинский) рабочие (председатель рабочей группы В.А. Черегородцев) заявили о необходимости создания самостоятельной группы при комитете, т.к. они больше всех страдают от войны. Резолюция рабочих не прошла (8 против 19), но сам факт её появления свидетельствовал о росте самосознания рабочих{34}.
            Уже в ноябре 1914г. министр внутренних дел распорядился использовать на казенных заводах, на постройке дорог, мостов военнопленных. Позже труд военнопленных разрешено было применять и на частных предприятиях Московской губернии, на торфяных разработках и сельскохозяйственных работах в деревнях{35}.
            В начале войны правительство объявило о прекращении продажи спиртных напитков. В обзоре «Московской губернии за 1914 год» отмечалось, что хотя это поставило винокуренные и водочные заводы в исключительно сложное положение, бесспорным был рост покупательной способности населения и рост промышленности. Газеты и журналы России поддержали такое решение властей. Так, журнал «Русская мысль» писал: «...Война помогла одержать победу над внутренним исконным супостатом, помогла покончить с народным пьянством, с пьяным бюджетом, с теми разрушениями, которые веками вносил в жизнь алкогольный угар... Алкоголь имеет у нас могучих союзников в лице народной темноты и тех притязаний огромной рати людей, для которых народное пьянство является источником наживы» {36}.
            Для борьбы с пьянством создавались народные дома, расширялись чайные-столовые, увеличился выпуск литературы по различным интересам, для чего использовались как местные средства, так и из казны. Любопытно, что когда на экзаменах в народных школах Московской губернии была задана тема сочинения «Хорошо ли, что в России запретили теперь продавать водку?», ученики написали, что это очень хорошо, так как теперь не бьют жен и детей.
            Война внесла свои коррективы в народное образование. В связи с войной были изменены сроки экзаменов в 1916 г. Решено было не проводить экзамены, а осуществлять перевод по успеваемости; для неуспевающих учеников экзамены переносились на осень. Теперь занятия заканчивались 15 апреля, а к 1 мая по всей России должны были завершиться и выпускные экзамены. Жизнь в годы войны продолжалась, но всё определяла война.

Примечания:

{1} См.: Московские ведомости. 1915. 15 января; Московские губернские ведомости. 1915. 24 января.
{2} Обзор Московской губернии за 1914 год. М., 1915. С.111.
{3} Статистический сборник за 1913-1917 гг. Вып.1. М., 1921. С.16.
{4} Обзор Московской губернии за 1914 год. С.18-23, 24-27.
{5} Московские губернские ведомости. 1914. 2 августа.
{6} См.: Ефремцев Г.П. История Коломенского завода. М., 1984. С.79-81.
{7} Центральный исторический архив Москвы (далее – ЦИАМ). Ф.341. Оп.1. Д.337. Л.1.
{8} Там же. Ф.341. Оп.1. Д.331, Л.4, 4а.
{9} Там же. Ф.65. Oп.37. Д.122. Л.1.
{10} Там же. Ф.483. Оп.3. Д.1226. Л.9.
{11} Фабрично-заводская промышленность г. Москвы и Московской губернии. 1917-1927 гг. М., 1926. С.14.
{12} Коломенский краеведческий музей. Архив. Д.625. Л.37.
{13} Там же. Л.32-38.
{14} См.: ЦИАМ. Ф.65. Оп.37. Д.2. Т.1, Л.2-10, 15, 78.
{15} Там же. Д.48. Л.377.
{16} Там же. Л.1,2, 10, 11,73,79, 110, 121, 134-135,214,226.
{17} Статистический сборник за 1913-1917 гг. Вып.1. С.38.
{18} Андреев В.М. Подмосковье в годы первой мировой войны // Ученые записки МОПИ им. Н.К. Крупской. 1968. Т.217. Вып.10. С.16.
{19} ЦИАМ. Ф.65. Оп.37. Д.185. Л.1.
{20} Там же. Д.236. Т.1. Л.38.
{21} Там же. Л.88.
{22} Там же. Л.40, 47.
{23} Московские губернские ведомости. 1914. 17 сентября.
{24} ЦИАМ. Ф.65. Оп.37. Д.91. Л.1, 15.
{25} Обзор Московской губернии за 1914 год. С.43, 47.
{26} Московские губернские ведомости. 1914. 2 августа.
{27} Там же. 1915. 31 января, 1 апреля.
{28} Правительственный вестник. 1915. №38.
{29} Московские губернские ведомости. 1914. 27 августа.
{30} Там же. 1914. 24 сентября.
{31} ЦИАМ. Ф.341. Оп.1. Д.358. Л.1-4.
{32} Там же. Ф.65. Оп.37. Д.130. Л.1.
{33} См.: Статистический сборник за 1913-1917 гг. Вып.1.
{34} Русские ведомости. 1916. 26 января.
{35} Московские губернские ведомости. 1915. 23 мая.
{36} Быстренин В. Из трезвой деревни // Русская мысль. 1916. №1. С.79-80.
[44]

http://www.august-1914.ru/tolstaya.html