В Рузском краеведческом музее проходит выставка работ декоративно-прикладного искусства Владимира Борисова, который создал небольшую, но уникальную коллекцию миниатюрных предметов и строительной техники.
Автор считает, что грация может быть не только у легковых автомобилей, но и у экскаваторов. Его работы действительно утонченные. За четыре года он собрал подъемный кран, экскаватор, колесный погрузчик, настольные и миниатюрные весы, а также шкатулку «Скорая помощь».
Дважды Владимир Борисов участвовал в международных выставках в Центральном доме художника в Москве, и на последней из них занял первое место.
Мы попросили его рассказать о себе и своем необычном увлечении.
– Мне 68 лет, я родился в Грузии в городе Тбилиси. Это родина моей мамы, Беатрисы Яковлевны Гургенидзе. Отец, Иван Афанасьевич Борисов – уроженец Ивановской области, города Вичуга. В 1939 году его призвали на воинскую службу в Тбилиси. Папа был рядовым, до конца своих дней жил в этом городе и прекрасно знал Грузию. Ему не пришлось участвовать в боевых действиях во время Великой Отечественной войны. Служил в оркестре взвода, хорошо играл на духовых инструментах. После войны родители поженились.
До 18 лет я жил в Тбилиси. Закончил среднюю школу, затем Тбилисское артиллерийское училище, после училища поступил на профессиональную военную службу.
– На решение стать военным повлиял пример отца?
– Отчасти это было так. Мой отец – своего рода Иван Кулибин (русский механик-изобретатель, прим.ред.). Именно он привил мне любовь к творчеству и изобретениям. Когда ему было 12 лет, папа сам собрал фотоаппарат и делал снимки. У нас до сих пор хранятся эти фотографии. Отец ремонтировал часы, радио- и телеаппаратуру, настраивал пианино и другие музыкальные инструменты. Он самоучка. Имея четыре класса образования, всё делал профессионально.
Лет 30 назад к нам в руки попала книга английского автора о ремонте часов. На последней странице был список из 10 – 12 пунктов, которые должен делать часовщик. Оказалось, что отец выполнял последовательно все эти пункты, хотя нигде этому не учился. Когда находишься рядом с таким человеком, начинаешь разделять его увлечения. Правда я больше любил изобретать, ремонтировать мне не нравилось.
Когда встал вопрос, куда пойти учится после школы, у меня было два варианта. Первый –политехнический институт, а второй – военное училище. Судьбу мою решил простой случай: я пришел к товарищу в гости, позвонил в дверь, и вдруг увидел на полу лейтенантский погон. Я был настолько поражён, что решил идти в военное училище.
– Вы подумали, что это знак?
– Да. И в моей жизни часто случались удивительные совпадения, особенно при поступлении. Но это долгая история. Закончив училище, я два года служил в Ереване, потом поступил в Военно-инженерную академию им. В. В. Куйбышева, мне тогда было 22 года. После академии служил в Казахстане, где у меня родилась старшая дочь, а с 1987 года меня перевели в Центральный аппарат в Москве. В городе Одинцово мне дали квартиру. В 1993 году я ушел со службы в звании полковника, с должности заместителя начальника. Это было трудное время: 90-е годы, у меня тогда родилась вторая дочь, и нужно было кормить семью. Какое-то время я работал при типографии. Когда она закрылась, начал заниматься любимым увлечением.
– Ваши дочери пошли по вашим стопам?
– Младшая дочь закончила медицинский колледж и сейчас работает медсестрой в военном госпитале. У старшей две специальности: геодезия и экономика, она бухгалтер в Кардиологическом центре им. А. Н. Бакулева. Жена работает учителем биологии в школе.
– Почему вы решили заниматься моделированием?
– Всё началось с обработки материалов. Если любишь это занятие, то потом придумываешь, где применить свое увлечение. В 1993 году я сделал первые простые весы и решил их продать. Отдал в антикварный магазин и не успел доехать до дома, как мне позвонил продавец и сказал, что мои весы проданы за десять тысяч рублей. Сейчас в антикварных магазинах такие вещи уже не продают.
В те годы у меня не было хороших материалов и инструментов, но появилась идея и желание заняться обработкой материалов всерьёз. Правда из-за работы времени всегда не хватало.
– Чем вас привлекает ваше увлечение?
– Мне интересен не результат, а сам процесс, когда получаешь удовольствие от работы. Это сложно объяснить. Очень точно выразился Ирвинг Стоун. В своей книге «Муки и радости» о Микеланджело он писал: «Ему нравилось, как он обрабатывает мрамор».
Однажды в поезде я разговорился с попутчиком. Это был писатель, который сказал мне: «Если не напишу в день хотя бы три страницы, чувствую себя плохо». Так происходит и со мной: если неделю не занимаюсь обработкой, у меня начинается депрессия.
Самые прекрасные моменты – когда доводишь деталь до совершенства. В процессе работы достигаешь для себя какой-то нормы, и потом ниже этого уровня невозможно опуститься: всё время хочется повышать планку.
– Какие материалы и инструменты вы используете?
– Из материалов: нержавеющую сталь, хромированный металл, латунь, дюраль, титан, стекло, натуральные сорта деревьев (ясень, дуб, бук, красное дерево). Как правило, делаю детали из цельных кусков, не склеиваю. Единственное, что я не использую, это пластмасса. Изделия должны быть долговечными.
Фрезерный и токарный станки – основные инструменты. Я даже винтики вытачивал сам, использовал заготовки, которые делал в течение многих лет. Но работа не заканчивается обработкой на станке. Для каждой детали приходится выполнить минимум 8–10 операций.
– Что для вас самое сложное в этой работе?
– Нет никаких сложностей. Мне всё нравится в моем хобби. Чем сложнее, тем мне интереснее. Сначала выбираю композицию, а затем её дорабатываю. Работаю без чертежей, в качестве эскиза беру фотографии из журналов.
– Как родственники относятся к вашему увлечению?
– Моя мастерская находится на лоджии в квартире, но я стараюсь не шуметь, чтобы не мешать родным и соседям. Очень благодарен жене за то, что она относится с пониманием к моему хобби. Но я надеюсь, что удастся зарабатывать на нем, хотя и сложно найти клиентов, ведь мои изделия стоят дорого. Продавать их дешево бессмысленно. Я затрачиваю много труда, вкладываю душу в каждую деталь.
Есть ремесленники, которые делают копии, и это огромный труд. В такой работе много точности, но мало импровизации. А я считаю, что не может быть творчества без импровизации.
– Но ведь не все люди творческие.
– Каждый человек творческий, нужно только найти то, что ему интересно. Во время режима самоизоляции этой весной оказалось, что многим нашим гражданам сложно находиться дома долгое время. Но когда есть увлечение, которым можно заниматься в квартире, то вынужденная самоизоляция переносится легко.
– Может быть, ваша выставка кого-нибудь вдохновит на рукоделие.
– Я надеюсь на это. Думаю, что каждому человеку будет полезно развивать умение работать руками. Один мой знакомый пользуется цифровой программой управления, которая показывает на мониторе готовую модель в 3D. Стоит лишь нажать на кнопку, и станок сам вырежет все детали. Скоро это станет массовым явлением. Люди все меньше и меньше используют ручной труд. Через 10–15 ручная работа будет очень высоко цениться, хотя и сейчас она стоит недешево.
– Как человеку и развить в себе творческие способности?
– В душах многих людей место, предназначенное для творчества, занято другими вещами, которые сложно вытеснить. И проблема тут не в самом человеке, а в его родителях и педагогах. Когда я учился в школе, нам показывали, как устроена техника, были кружки, где мы сами мастерили модели. Я считаю, что творчество нужно развивать в детстве, и об этом должно заботиться государство. Никто, кроме школы, не даст это ребёнку. Надо внимательно смотреть и выявлять интересы первоклассника, индивидуально работать с каждым. Если ребенка увлечь хорошим делом, то он вырастет хорошим человеком.
Записала Анастасия ГАВРИЛОВА